Давайте посмотрим, как Михаил Ломоносов представлял себе материю и какими свойствами она обладает. Собираясь, по-видимому, подготовить трактат о материи, он выразился так: «В начале рассуждения о материи надо поместить определение ее: материя есть протяженное несопроницаемое, делимое на нечувствительные части (сперва, однако, сказать, что тела состоят из материи и формы. И показать, что последняя зависит от первой)».
Следовательно, материя частиц занимает в пространстве невероятно малое (нечувствительное), но все-таки некоторое место (имеет протяженность), которое ничто другое занять не может (несопроницаемость), и, поскольку движется, обладает силой инерции (в современном понимании —инерционной массой). Ломоносов считал, что материя созданных Богом частиц абсолютно прочна и тверда, и так как она, материя, определяет форму, то, детально доказывая свою версию, Ломоносов утверждал, что частицы имеют форму шара.
Исходя из других вариантов высказываний Ломоносова, Бог создал частицы разных диаметров, предназначая каждому химическому «элементу» (веществу, которое далее невозможно разделить никаким химическим анализом) присущий только этому элементу диаметр частиц. Продолжая логику рассуждений Ломоносова, можно было бы предположить, что все частицы, независимо от диаметра, имеют совершенно одинаковую по всем признакам и свойствам материю (некую «первоматерию»). Однако это не так. Ломоносов приписал материи частиц каждого из диаметров свою, отличную от других инерцию, т.е. плотность материи.
Частицы материи одного элемента объединяются в корпускулы, из которых этот элемент состоит, и «разнородны, когда элементы их различны и соединены различным образом или в различном числе; от этого происходит бесконечное разнообразие тел».
Ломоносов, как было замечено ранее, был убежден, что после акта творения атомов Бог не вмешивается в ход событий, предоставив им идти по данным им миру законам. Если продолжить мысль Ломоносова, то из сказанного вытекает, что Бог предоставил миру, состоящему вначале из частиц, возможность группироваться, создавать тела и прийти к тому, который мы видим сегодня. В этом нашем предположении не совсем понятно, а Ломоносов этого нигде не касался, каким образом происходил процесс эволюции материи и как в мире появились живые существа, в том числе и люди. Ведь, не вмешиваясь в ход земных событий, Бог, по Ломоносову, не мог участвовать в создании каждой группировки частиц и всего остального в цепи последовательных актов Творения, как считал Гассенди. Можно только предположить, что Ломоносов именно из-за этих совершенно непреодолимых для него трудностей так и не решился довести свое понимание мироустройства до завершения.
